Это не моя работа; на меня это никто не вешал - это не ярлычок повинности. Таковы МОИ обязательства перед самим собой, в первую очередь: стоять всем поперёк горла; забываться в двухчасовых монологах никому не нужного потока сознания; убеждаться в собственной правоте; бояться хоронить близких; писать ни для кого; находиться в холодных комнатах; выходить в канонаду ночного боя, кутаясь в старые куртки; разочаровываться в людях; очаровываться ими; терять последнюю крепкую почву под ногами.
Поджигать лавровый лист от ворованной белой зажигалки; грохотать мятными леденцами; пытаться не морщить глаза по ночам от яркого света моргающих колбас ртутных ламп; добираться к женскому животу на продавленном, старом диване синего цвета; разбираться в неудобном сне; но не менять это всё на конформизм удобного регулярного сна - как у всех нормальных людей. Смотреть на квадратики отметок в табличках всех жизней; писать для самого себя, отворовывая обратно своё же время; постоянно размышлять, чего бы продать и на чём бы заработать денег.
Не быть говном; не терять самого себя; бояться пить любые таблетки, имеющие хотя бы малейшее отношение к утолению боли и влиянию на человеческую голову; запивать антибиотики чем покрепче, потому что забыл, что ты их пьёшь; иметь непереносимость к определённым мужским именам; забываться в туберкулёзном кашле; проёбывать года на глупости.
Я всегда приползу домой; я никогда не стану ими всеми; я откручу жестяную резьбовую пробочку, от чего так воротят нос глупые малолетние дурочки, читающие меня через строку; буду прикладываться к горлышку тихо и немного; смотреть на старты ракет и побитых жизнью мужиков и баб, для которых поебаться и поругаться - единственная радость в этом мире. Приближаясь к одному и сторонясь другого; осознавая, что белые волны - это и инверсионные следы; а не только про море и про казахские имена.
Белая вспышка растолчённой слегка розововатой, с неприятной сероватой желтизной шашки; из пластикового чёрного корпуса, подожжённая на аллюминиевой чайной ложке в тёмном туалете, рядом с ней; до слепоты в глазах; нелепо и бессмыссленно, с понятными последствиями, но без потери интереса - вот мой рассказ о жизни. Но не давая иным понять, чего лично я хочу от этой жизни; и что точно было лишним.
Порох вперемешку с картоном забивал изгибы унитаза; дурная привычка смывать всё, что смывается, не раз подводила меня; ибо не зря всегда говорили - не гадь там, где ты срёшь. Я пишу это в ущерб собственным ресурсам очередной ночи; но люди замарывали свои руки ещё хуже; и люди просирали и засирались гораздо хуже.
А у меня до сих пор десять пальцев на обеих руках.
