Поясню одно словосочетание, которое использовал в прошлом посте для большей художественности. Я его взял из Селина, которого активно читаю сейчас - с запоем, хоть и моментами, и тяжко. И я, на самом деле, советую его читать всем, кого знаю посоветую и Вам.
Да, читать его тяжело - но тяжко не из-за стиля письма, из-за реальности, из-за слишком большого количества совпадений, хоть и не во всём. И самый большой вопрос: это Детуш провидец и знал, как будут жить такие люди, всегда - или это всё же история сделала виток? Не спорю, во многом гиперболизовано и вычурно, во многом со вскрытием пороков и общества, которое он одинаково жалел и презирал - будучи во многом, частью и следствием этого общества. Как и мы все, разумеется.
Потерянные дети во времена первой мировой - это отряды лёгкой пехоты, которые шли в арьергарде и несли самые большие потери. Это, на самом деле, довольно поэтическая метафора - умирающие люди, оторванные от семей, умирают точно дети, потерявшие те же самые семьи. И это самая большая тяжесть, на самом деле - разлука; и тяжелее всего постепенно умирать - и возможно, умереть - в разлуке.
И в этом плане всегда вспоминается Юнгер, который говорил про Селина, как про "опасного нигилиста". Да, нигилист. Наверное, как и все мы. Потому что на самом деле знает, что ценно - а что бессмысленно. Но также знает, что не человеческая жизнь - бессмысленна; а бессмысленна именно такая жизнь, заложниками которой мы становимся поневеле. Жизнь, которая меняет нас - и которую саму надо менять.
